вторник, 2 сентября 2014 г.

Как снимает экранизацию настоящий режиссёр

Что делает, перенося на экран литературное произведение, режиссер со средними способностями и наполеоновскими амбициями, алчущий мировой славы и баснословных гонораров? Ознакомившись по диагонали с первоисточником, он делает упор на самые конъюнктурные на его взгляд линии романа, не считаясь с авторским замыслом и акцентами. На вопросы неприятно удивлённых зрителей, читавших книгу, такой творец снисходительно отвечает, мол, это моё личное прочтение, я так увидел героев, и вообще, мой фильм вызвал интерес к этому замшелому произведению унылого Чехова, Фицджеральда или Гёте.
К счастью, были, есть и будут режиссёры, которые работают по-другому. Приступая к съёмкам «Смерть в Венеции»/ Morte a Venezia, Висконти не только знал о том, что Томас Манн написал эту новеллу под впечатлением от известия о смерти Густава Малера, но и был не понаслышке знаком с творчеством композитора. Отрывки из 3-й и 5-й симфоний Малера, которые звучат в экранизации Висконти, просто таки идеально ложатся на новеллу Манна.


Лукино Висконти был геем и не скрывал этого, поэтому фильм пропитан гомосексуальной эстетикой (эстетикой, а не разнузданной похабщиной). И что немаловажно, для выражения своих эстетических взглядов итальянец выбрал подходящее произведение, а не подогнал под свои идеи, например, «Ромео и Джульетту», сделав главным героем пьесы Тибальта  и превратив его в гея, влюблённого в Ромео, который не смог перенести того, что объект страсти полюбил не его, а Джульетту.
Дирк Богард превосходно сыграл главного героя,  «Ашенбах смолоду жил вот так, – он сжал левую руку в кулак, – и никогда не позволял себе жить этак», – он разжал кулак и небрежно уронил руку с подлокотника кресла». Диалогов в фильме не так уж много, но Богарду это не мешает: он рассказывает нам о чувствах Густава Ашенбаха с помощью нервных жестов, шаркающей походки и задумчиво-восторженно-тоскливых взглядов.
Костюмы в «Смерти в Венеции» - это отдельная тема: начинаешь жалеть, что тебе не довелось родиться в ту эпоху и принадлежать к высшему обществу того времени, чтобы выходить к завтраку в роскошных отелях в изысканных  нарядах. А с другой стороны, как одетой в такую красоту ковыряться в носу расслабленно поглощать пищу, урча и чавкая полностью отдавшись процессу?


В «Смерти в Венеции», что ни кадр, то законченная картина импрессиониста.





Не шляпы – а произведения искусства. 




Комментариев нет:

Отправить комментарий